Война с плотью

	Аскет - это не обязательно седые волосы, высохшая кожа, съежившийся желудок и полная атрофия сексуального влечения. Аскетизм гораздо шире бытового представления о нем. Есть аскетизм христиан, аскетизм буддистов, аскетизм йогов, сектантов, ученых, спортсменов и даже партийных работников. И есть просто бытовой аскетизм, который может исповедовать любой из нас с немалой для себя пользой. Аскеза в истории В классическом понимании аскетизм - это отказ от удовольствий во имя высокой цели. Словари определяют его как ограничение или подавление чувственных желаний, добровольное переживание физической боли, одиночества и лишений, присущие практике философских школ и различных религий. Целью аскетизма может быть достижение свободы от потребностей, сосредоточенности духа, подготовка к экстатическим состояниям, достижение сверхъестественных способностей (йога), в христианстве - соучастие в страданиях Христа. Нередкий мотив аскетизма - отказ от пользования привилегиями в условиях общественного неравенства (толстовцы и др.). Первые аскеты появились с той самой поры, как человек осознал, что подавление зова плоти - один из способов достижения духовных вершин. В дохристианскую эпоху аскетизмом увлекались преимущественно на Востоке. Из легенд о Будде известно, что в эпоху духовного становления он сам прошел через жесточайшие испытания плоти. Он обучался аскетизму в общине джайнов - самых ярых энтузиастов самоистязания, каких только знала земля. Адепты этого учения изнуряли себя многонедельными постами, просиживали дни напролет под палящими лучами солнца, пока их тела не иссыхали, как мумии. Смерть от истощения и запредельных для тела испытаний считалась знаком освобождения от оков плоти. Умерших почитали как достигших конца Пути. Однако Будда, пройдя через самые суровые испытания джайнов, в какой-то момент осознал, что таким способом он не сможет достичь просветления, и отказался от дальнейшей практики аскетизма. В библейской истории изложено немало примеров практики аскетизма. Иоанн Креститель в течение многих лет жития в пустыне питался исключительно медом и саранчой. Сорокадневный пост Христа перед распятием стал примером для подражания многим христианским аскетам, а позже вошел в практику христианства как Великий пост. В III-IV веках по Европе начало распространяться монашество, отцом которого считается Антоний Великий, ставший живым символом победы духа над плотью: посмотреть на него приходили даже языческие жрецы. Каждый, кто хоть немного знаком со святоотеческой литературой, знает об аскетических подвигах святых Земли русской. Вся жизнь знаменитого Сергия Радонежского являла собой ослепительный взлет плотского самоотречения - многие годы до постройки Лавры святой прожил в лесу, в полном одиночестве, питаясь лишь дарами природы и плодами с разбитого у бревенчатого сруба небольшого огородика. Да и сейчас, если отправиться в путешествие по монастырям, можно встретить примеры истинного подвижничества, которое основано, кроме молитвы, на максимальном урезании человеческих потребностей. Одним из самых известных апологетов яростной войны с собственной плотью был уроженец Каппадокии Симеон Столпник, который сорок семь лет провел на каменном столбе, куда по веревке ему доставляли самое необходимое из пищи. Цитата из жизнеописания святого: "От тела его исходит невыносимый смрад, так что никому нет возможности стать рядом, а постель его кишит червями..." Время от времени Симеон возводил все более высокий столб и перебирался туда, а под конец окружил свое обиталище оградой, куда, по преданию, не пустил даже собственную мать. Столь впечатляющий пример самоотречения подвиг многих язычников на принятие христианства, а столпничество стало одним из вошедших в употребление способов похоронить себя для земных благ. Менее осознанный, но более театральный католический аскетизм зачастую включал в программу духовного роста истязание плоти - в определенные часы монахи снимали со стен семихвостные плетки и нещадно лупили себя по спине и плечам. Многочисленные шрамы свидетельствовали о христианской прилежности их обладателя и упорной борьбе с греховными помыслами. Современные психологи, вероятно, заговорили бы тут о мазохистском подтексте - хотя удовольствие от порки, пожалуй, было доступно лишь единицам. Большинство верующих кололись, плакали, но продолжали есть кактус вовсе не из чувственных побуждений. Известная доля аскетизма присутствовала и в рядах комсомольских и партийных работников эпохи становления Советов. Охваченные революционным энтузиазмом половозрелые мужчины и женщины считали принципиально неверным думать об удовлетворении плоти в момент, когда молодая республика находится в опасности. У комсомольцев, как у более молодых и более способных на самоотречение, культивировался образ женщины-борца за великое и светлое будущее. Эстетика моды соответствовала идее революционной бескомпромиссности и готовности пожертвовать всем ради коммунистических идеалов. Кожаная куртка и прочные грубые сапоги формировали, как это сейчас называется, стиль унисекс. Горящий взор и пламенные речи помогали преодолеть исходное неравенство полов и стереть различия между краснознаменными инь и ян. Я возьму сам На фоне всего сказанного аскетизм в быту может показаться бредом дремучего мизантропа, однако это не так. На деле он приносит невероятную пользу и помогает достичь своей цели в разы быстрее и эффективнее, нежели при стандартном образе жизни. Для меня аскетизм - разумное ограничение сиюминутных жизненных потребностей во имя личного прогресса практически в любой сфере. Применять этот подход вряд ли получится раньше определенного уровня личностной зрелости. В период от 14 до 22-25 лет человеком движет неукротимая жажда познания. Естественная тяга к эксперименту и накоплению личного опыта столь сильна, что преодолеть ее невозможно никаким сознательным усилием. Да и сознательного усилия не получится: "А зачем? Мне и так хорошо. Не учите меня жить". И такому человеку действительно хорошо, пока его ум занят красивыми женскими задницами, красивыми машинами, красивым бредом под кубиком винта, или, если поромантичнее, стихами, покорением гор и гитарными переборами у ночного костра - впрочем, и здесь от водки и женщин никуда не деться. Но потом - потом неизбежно приходит время, когда ты задаешь себе все тот же вопрос: а зачем?, но уже по отношению ко всему такому красивому и... такому бессмысленному. В большинстве своем люди стараются принять его за признак усталости, депрессии и т. п. - и быстренько отфутболивают куда подальше. Он, конечно, возвращается, но с каждым разом в виде все более призрачном и со временем превращается в кусочек общей жизненной мозаики. Но кое-кого он все же цепляет, и цепляет сильно. Тех, кого он зацепил, можно считать созревшими для... для многого - в том числе и для разумного аскетизма. Понятие "разумный" автоматически отсекает крайности. Никто не заставляет тебя лезть на столб, откуда, тебя, скорее всего, снимут люди в белых халатах. Не стоит также всерьез задумываться о самоистязании - вряд ли это путь к чему-то иному, кроме гноящихся рубцов и умственной деградации. Речь идет прежде всего об умении отказать себе в том, что в народе именуют удовольствиями: желание вкусно пожрать, выпить для расслабления и клево потусить или, чуть выше - пообщаться с такими же умными, как ты, почитать Кафку, сходить в консерваторию или самому попиликать на скрипке. Реально же - это просто еще один-два способа занять себя, сделать осмысленным свое существование. Заметь, я не говорю, что все это надо срочно бросать: пока я просто наклеиваю ярлыки, исходя из принципов обсуждаемой системы. Цитата из одной из книг "Аюрведы": "Аскеза означает принятие добровольно того, что не очень комфортно для тела, но благоприятно для самосознания". Некомфортен для тела отказ от удовольствий, поскольку человек к ним привык и почитает их как непреложную часть жизни. Удовольствия и регулярная подпитка впечатлениями считаются необходимыми для нормальной работы; они же выступают как лекарство от психической нестабильности, депрессии и т. п. Это снаружи; а если смотреть вглубь - удовольствие практически всегда превращается в самоцель. Для чего человек работает? Чтобы иметь деньги. Когда их становится чуть больше, чем нужно, чтобы одеть себя и прокормиться - на что он их тратит? Ты и сам ответишь на этот вопрос. Впрочем, таким макаром можно уйти в бесконечную демагогию о смысле жизни, а это нам не с руки. Вернемся к умению отказываться от удовольствий. Для начала возьмем удовольствия первого уровня: физиологические. Ограничивая себя в еде, разумный аскет добивается сразу нескольких вещей: сохраняет хорошую фигуру, избегает множества болезней, экономит средства и, что самое главное, сохраняет ясность мышления и способность к умственному труду - чертовски тяжело сесть за статью или подготовку к зачету на плотно набитый желудок. Да и эти усилия пропадут зря: на пищеварение уходит много энергии, а сонный мозг не готов эффективно шевелить извилинами. Про алкоголь и так все ясно, не о чем даже говорить. То же касается и чрезмерного сна. Это как наркотик - чем больше спишь, тем больше хочется, особенно если это приобретает хронические формы. 7-8 часов в сутки здоровому человеку вполне достаточно, а перебор приводит к тяжелым подъемам, сбитому графику, сонливости в течение целого дня и невозможности заснуть вечером в нужное время. Под ограничениями в сексе я не имею в виду график, где на месяц приходится два-три "красных" дня: понятно, что потребности молодого организма и прочее... Но безудержный, истощающий секс крайне отрицательно влияет на физические и интеллектуальные возможности человека, а со временем даже может сформироваться жестокая зависимость. Причем она, скорее всего, будет сочетаться с зависимостью от конкретного партнера, от его чувств, психических всплесков, да и всей его судьбы. Это сильно урезает личную свободу выбора. * * * Аналогию можно продлить на любые излишества, с которыми человек когда-либо сталкивался в жизни. Постепенно отказываясь от них, индивидуум развивает силу воли и то, что в эзотерике зовется самоосознанием. У него высвобождается куча времени, которое можно потратить на нечто более полезное. Что станет этим полезным - зависит от избранной цели. Если же цели нет, то появится время на то, чтобы, наконец, с ней определиться. Как говорил герой в "Последнем моменте": "В жизни - за вычетом сна, старости и младенчества - всего две тысячи активных недель. Две тысячи - и все. Как вы провели эту неделю?"